– Невероятный порог глупости. Ты мне неинтересен. Ты пришёл, чтобы передать документы. Ты это сделал. А теперь свободен, тебя подружка заждалась, – ехидно усмехаясь, подхватываю сумочку, конверт и стакан с недопитым чаем.

– Ты уже ужинала? – Выходит со мной из кабинета.

Закрываю дверь и, не желая отвечать, иду по коридору.

– Как себя чувствуешь? – Продолжает он.

Молчу. Останавливаюсь рядом со стойкой, кладу на неё конверт и ставлю бокал. Замечаю серую сумку, стоящую на полу.

– Это моё. Привычка носить с собой всё необходимое. Неизвестно, где окажусь, завтра утром, – произносит «мотылёк», поднимая её с пола.

Подхожу к лифту и нажимаю на вызов. Он тут же открывается, и мы входим в него. Маленькое пространство быстро заполняется ароматом его одеколона, отчего кривлюсь, щёлкая на кнопку парковки.

– Как съёмки? – Спрашиваю его.

– О, ты начала диалог. Удивительно, – смеётся, облокачиваясь плечом о зеркальную стенку лифта. Изгибаю бровь, ожидая ответа.

– Хорошо. Даррен сказал, что у меня есть заказы. Не те, что выбрали вы, а те, кто сами предпочли меня, – гордо говорит он.

– Ты же знаешь, что он… ну ты ему нравишься?

Закатываю глаза на этот вопрос, желая поскорее оказаться одной. Без этой надоедливой особи.

– Почему не сходить с ним куда-нибудь? Хотя это не моё дело, – вздыхает и отворачивается.

Наконец-то. Вечно лезет не туда. И вот теперь моя привычка оставаться в офисе допоздна и уходить самой последней, мне не кажется такой уж хорошей.

Лифт распахивает двери, и я выхожу. Он следует за мной. Хмурясь, подхожу к машине. Останавливается рядом.

– Что ещё, мотылёк? – Резко оборачиваясь, смиряю его взглядом.

– Ты могла бы меня подвезти, – спокойно пожимает плечами.

Втягиваю в себя воздух от такой уже непозволительной наглости.

– Пошёл отсюда, – шиплю прищуриваясь.

– Ты очень приветлива, бабочка, но нет. Я тут подумал…

– Тебе думать по определению запрещено.

– И всё же, я подумал и решил, что голоден. Ты тоже ещё не ужинала, поэтому составишь мне компанию, – одним движением он выхватывает из моих рук сумочку.

– Ты совсем потерял остатки приличий? – От возмущения даже кислорода не хватает.

– Возможно, но ты поужинаешь со мной, – улыбаясь, он обходит меня и открывает водительскую дверь. Недоумённо смотрю на этого невозможного типа, который бросает свою ношу на заднее сиденье, а мою крепко держит в руке.

– Немедленно отдай мою вещь! – Повышаю голос, дёргаясь в его сторону. Отскакивает, смеясь из-за моей попытки.

– Нет.

– Это воровство, Рейден. Что ты ко мне пристал? Тебя ждут дома. У меня слов нет от твоего поведения, ты забываешься…

– О, не читай мне нотаций, Шай. Я взрослый мужчина, который может делать всё, что хочет. И я не вижу ничего зазорного в том, если ты поужинаешь со мной, – перебивая, обходит машину, а я следую за ним.

– Не смей трогать мой автомобиль, – угрожающе предостерегаю его, когда открывает пассажирскую дверь.

– Уже. Присаживайся, бабочка, – рукой указывает на сиденье.

– Нет. Немедленно отдай мне сумку и вали отсюда, – цежу сквозь зубы. – Иначе врежу тебе.

– Вряд ли. Ты не любишь, когда до тебя дотрагиваются, как и не особо счастлива от прерогативы самой это сделать. Также вряд ли ты вызовешь охрану, ведь дальше ты употребишь именно эту фразу, потому что предпочитаешь оставаться в тени. А теперь ты сядешь в машину, и мы поужинаем. Обещаю, что место, в которое отвезу, не знает никто из твоих поклонников.

Да он издевается надо мной. Язвительно. Нагло. И…и…у меня сил нет, как хочется ударить его, запустить ногти в это самодовольное лицо и изуродовать. Не помню, чтобы я себя так чувствовала за последние четыре года. А он ещё улыбается.

– Шай, всего лишь ужин. Поверь, тебе понравится.

– Ты обещал не ходить за мной. Я приехала на встречу. Лжец. Я заявлю на тебя, понял? У тебя моя сумочка, в которой содержатся личные вещи. И это воровство и угон, – последняя попытка вразумить. Смеётся, откидывая голову назад.

– О, нет, бабочка, это не воровство, бери выше. Это похищение, – делает шаг ко мне, а я от него.

– Не называй меня бабочкой.

– Так и ты не называй меня мотыльком, и всё пройдёт для обоих безболезненно, – перекрывает мне путь, что оказываюсь спиной к пассажирскому сиденью.

– Почему ты так боишься меня? – Тихо спрашивает он, склоняя голову набок.

– Боюсь? Ты никто, чтобы тебя бояться. Ты должен был это понять, – складываю руки на груди.

– Нет, я не об этом. Ты убегаешь, хотя я предлагаю дружескую встречу, у нас много тем для разговора. И мне хочется узнать тебя, а тебе следует узнать обо мне что-то новое. Ведь ты выбрала меня не просто так, – отхожу и упираюсь спиной в машину.

– Уже сожалею об этом. Поезжай домой и оставь меня в покое. Это не смешно, мотылёк, потому что, я не тот человек, который оставит безнаказанно такое отношение.

– Какое? Я извинился за то, что было раньше. Затем, я только пытаюсь быть милым и приятным.

– Сомнительно у тебя это выходит.

– Учусь. Шай, давай садись в машину, и поедем. У меня уже желудок сводит, – его рука тянется к моему плечу. Сглатываю и моментально юркаю в «Ауди».

– Знал, что это сработает, – смеясь, захлопывает дверь. А я не понимаю, что сейчас происходит. Как, вообще, я это допустила? Когда дала слабину, раз оказалась в такой глупой и неприятной ситуации?

– Твоя сумка останется у меня, а то неизвестно на что ты способна. Также я буду уверен, что ты не причинишь мне вреда своими когтями, – весело произносит «мотылёк», плюхаясь на сиденье рядом.

Поворачиваю голову и моргаю, пытаясь принять действительность. Не могу. Не даёт разум поверить в это.

– Ты совсем болен? – Шокировано произношу, а он резко нажимает на газ, отчего машину дёргает, и она с визгом летит по парковке.

– Пристегнись. Нет, чуть-чуть, – смеётся, а мой рот даже приоткрывается.

Торопливо натягиваю ремень безопасности, а этот идиот гонит по дорогам.

– Сбавь немедленно скорость, – требую.

– Ни черта, я голоден, – поворачивается ко мне, из-за чего «Ауди» немного ведёт в сторону.

– Держи руль, придурок! – Повышая голос, хватаю руль и выворачиваю его.

– Не паникуй, бабочка, у меня всё под контролем, – заверяет меня.

– Конечно. Немедленно останови мою машину. Быстро, – поворачиваюсь к нему, а он лишь ухмыляется.

– Нет.